Атмосфера
РАССКАЗ
Рука об руку с утренними часами через весь город. Я заглядываю в насмешливые серые под выгоревшей челкой глаза Жанэ, в сосредоточенные глаза сержанта. Он смотрит на меня. Теперь – до завтра. Отряд Жирака исчезает в темноте подворотни в ту же секунду, когда транспорт тормозит в переулке и распахиваются двери. Они будут искать в этом районе. Мы – в следующем. Поэтому нас вжимает в кресла и машина маневрирует на виражах. Мы летим сквозь город…
Они оставляют нас перед большим офисным зданием. Последний взгляд. Марет смотрит на Жанэ. Она – на него. Тихий звон невидимых бубенцов на браслетах их рук. Потом машина исчезает в тумане. А мы, оглядываясь и прижимая к груди автоматы, бежим по ступенькам вверх. Плавный поворот зеркальных панелей, и мы неслышно входим внутрь – туда, где совершенно другой мир, где самое время течет иначе. Жанэ остается у входа. Она проверяет автомат, смотрит сквозь стекло на улицу, подает мне знак ладонью – иди! Я оставляю ее там и бегу к лифту. Проверяю - не работает. Электричества нет.
Я поднимаюсь на четыре этажа вверх. С каждым пролетом становится все темнее и холоднее. Кожей ощущаю, как замедляется течение времени. Такое странное ощущение – невозможно привыкнуть…
Еще четыре этажа. Остановка и полная тишина. На десятом сворачиваю с лестницы, выглядываю в проем коридора. Ничего. Только сумрак хранит свои тайны.
Я думаю о Жанэ. Она сейчас сидит внизу, чутко прислушиваясь к любому шороху в здании и тоже думает обо мне. Ведь она не хуже меня знает, как это: когда ты идешь в ледяной тишине, лишь сердце стучит, как молоток и во рту становится сухо и кисло от волнения и предчувствия…
В руке я сжимаю взведенный пистолет Walter, другой рукой непроизвольно касаюсь крестика, который висит на шее под бельем, спецодеждой и бронежилетом. Я держу в руке пистолет не из страха. Он давно прошел. Когда твоя судьба – неизбежность, страх становится слишком привычным и слишком мимолетным, чтобы играть какую-то роль. Просто оружие напоминает об ответственности и о той доле уверенности в результате, который нам всем нужен. В этот раз сигналы шли из трех мест. И вот мы в одном из них. Одни. На расстоянии полусотни километров. Бродильщиков пока, кажется, тоже нет. Я бы знал.
Почему-то вспоминаются первые дни, когда все начало меняться. Это случилось в конце войны. Или вернее сказать, это де факто и послужило ее концом. Третья мировая война закончилась, когда стала опускаться атмосфера. Первые города, которые мы потеряли, сохранились совершенно нетронутыми – все осталось на местах. Исчезла лишь сама жизнь. Все живые существа. А также электричество и радио.
Три города опустели мгновенно – за семь минут до восхода солнца. Туман атмосферы опустился на них, и все исчезли. Наши ученые исследовали их и ничего не смогли объяснить. Все были напуганы. Итогом стал новый виток войны, последний. Это был самый короткий и самый жестокий период времени военных действий. Пока однажды мы не узнали, что у противника тоже опустело пять крупных городов…
А потом мы потеряли небо. Атмосфера стала физически непригодной к полетам. Наши самолеты падали, не в состоянии набрать высоту. Те же, кто поднимался выше и скрывался в сером тумане – те, кому удалось вернуться, рассказывали странные вещи. Говорили, что там, наверху, они видели чудеса, видели ангелов. Через пару дней после возвращения все эти пилоты сходили с ума.
Вскоре небо наполнили тысячи сверкающих шаровых молний. Потом они исчезли в небесах. Но как только наши летательные аппараты поднимались в воздух, молнии их неизбежно атаковали, пока не уничтожали полностью. На сегодняшний день у нас появились новые самолеты – они гораздо лучше летают в тумане атмосферы, но побеждать молнии мы еще не научились. Не хватает пилотов, не хватает сил…
И еще мы потеряли радио. Практически никакой радиосвязи не стало, вернее, она настолько изменилась, что ее невозможно теперь использовать. Уцелело только УКВ, но и то в очень ограниченном диапазоне. Стало очень тихо. Даже в голове. Вероятно, атмосфера глушит какие-то определенные волны и вовне, и внутри нас. Звуки передаются теперь совсем не так как раньше, а гораздо тише.
В то же время мы неожиданно для самих себя обнаружили, что обладаем новой, совершенно удивительной способностью – мы научились передавать мысли на расстоянии! Я не знаю, почему это произошло и что послужило тому причиной – никто не знает, но это было нашим спасением. Люди снова смогли сорганизовать себя воедино. Мы воспрянули духом. Мы узнали, что в мире кроме нас есть Ангел…
А потом пришел ужас. Только утихли залпы последних сражений, только мы научились жить в новом мире – без неба, без радио, только мы научились справляться с новой для человека способностью общаться мысленно, как на землю пришли они.
Я не знаю, какой ад породил их, но спасения от них нет! Эти твари появились в опустевших городах, они шли к нам, спускались с небес по огненным лестницам, выходили из внезапных черных провалов, прорезающих пространство наших домов и городов – кошмарные существа из другого мира, один вид которых леденил душу! Их высокие, похожие на человеческие тела венчали пылающие бешеным адским огнем головы! Имя им было детский плач и визг агонизирующей боли, мольбы о спасении и мучительные вопли отчаяния, хохот сумасшедших и вой обезумевшей от ужаса толпы! Кто-то дал им название недобогоеды. Они приходили и не щадили никого. Спастись от них было практически невозможно. Словно они знали, что ты – рядом. Как будто пришли именно за тобой – они настигали всех! Для них нет препятствий, ничто не может их остановить! Они бессмертны... Единственное, что их останавливает – это какие-то невидимые границы в пространстве, дальше которых они не идут. Они словно разрезают мир на части, проводят грани, которые нам не понять…
Во время войны применялось самое разное оружие – с каждым днем все мощнее и эффективнее. В начале войны люди гибли сотнями и тысячами. К концу, через полтора года – десятками и сотнями тысяч. Но атмосфера и недобогоеды изменили все. В считанные секунды стали исчезать миллионы людей. Там, где они только что жили, появился другой, странный и непонятный мир новой атмосферы… Ничто здесь выжить не может. Время в таких городах идет по-другому. Реальность в них становится иной и живет совершенно по иным законам. Потом темнота сменяется туманом атмосферы и накрывает весь город. Что там происходит дальше – неизвестно. Кто туда уходил – назад уже не возвращался. Говорят, там живут чудеса. Но о них уже никто не расскажет…
Вокруг таких городов, в руинах и лесах, живут бродильщики – безумные зомби войны, полулюди-полузвери – жуткие, непонятные существа. Они выходят из городов, обитают некоторое время рядом с ними, набираются сил. А потом идут на нас – прямо на пули, на подключенные к электричеству ограждения, словно их ненависть затмила даже элементарное желание выжить! Говорят, некоторые солдаты узнавали в них знакомых и родственников. Но мы убиваем их всех. А потом кремируем. От лихого…
Я вспоминаю первый опустевший город. Мне поручили охранять один квартал. Квартал города, из которого исчезли все люди. Это было очень тяжело – пустота и неизвестность угнетали, подавляя волю и способность здраво мыслить. Тогда мы вообще еще не понимали, что происходит. Ни группы спецназа, ни ученые ничего не нашли. И оставили только нас, младших офицеров разведки. Людей катастрофически не хватало. Мы охраняли территорию от мародеров, от противника, от чего-то еще, неведомого нам – под низким серым небом, которое, казалось, опускалось все ниже и ниже. Через несколько дней перестали летать самолеты. Еще через неделю стало вполовину темнее, чем обычно. Но затемнение происходило так постепенно, что я заметил его, только когда захотел что-то прочесть и не смог. Я ходил по квартирам, проверял подъезды. Я видел личные вещи, домашнюю обстановку такой, словно люди были в домах еще минуту назад – все было свежим, непривычно похожим на живое, застывшим во времени, и в то же время уже совершенно иным…
Из примерно пятисот тридцати миллионов, оставшихся в живых после войны, Ангела видели не больше двадцати человек. Я – видел. Словами Его описать невозможно. От Него исходит настолько божественная и великая сила, что ни понять ее, ни объяснить – невозможно! Один раз я видел Его в обличии маленького мальчика, другой раз – как луч света. Кто-то говорил, что Он – белый голубь, кто-то – улыбка на женском лице. Какова форма – это не столь важно. Главным остается содержание. Его помощь. Ангел указывает нам новые пути к отступлению. Без Него нас, вероятно, уже давно бы уничтожили…
…Я прошел уже половину коридора. В полумраке все кажется серым – пол, стены, двери и потолок. Возможно, так оно и есть. Стало немного теплее. Я чувствую это, и Жанэ чувствует. Она немного расслабляет плечи и спину, ей тоже немного спокойнее. Но она боится. Боится и ждет чего-то.
Все люди боятся неизвестности. Сегодня мир состоит из одних опасностей. Но все равно мы продолжаем жить и верить в завтрашний день.
Я уже близко. Одна из следующих дверей… Что будет за ней, я не знаю – Ангел или только Его след, знак, символ, а может быть, ловушка и неизвестность, может – черная дыра, из которой вынырнет шаровая молния или выйдет некто с пылающей головой… Я просто иду вперед. Мне становится страшно, но я не могу не идти. И страх отступает.
Там должен быть Ангел. Он снова нам поможет! Я не знаю, куда мы дойдем в конце концов, ведь места остается все меньше и меньше, но пока что только Ангел помогает нам уходить от смерти. Он подсказывает нам, где они появятся, и куда от них надо бежать.
Однажды, конечно, места не останется. Что будет дальше – я не знаю, улететь мы не сможем. И дело даже не в шаровых молниях. Просто нам некуда лететь. Ведь космоса больше нет. Над нами лишь атмосфера и туман, который есть ничто, эфир, божественная субстанция. Атмосфера – это все и ничто. Где-то далеко в ее вышине живут чудеса. А на самом верху, далеко-далеко от нас - живет Бог!
Может быть, Бог уже не хочет, чтобы мы, люди, жили здесь, внизу? Я не знаю…
Однажды в одном из госпиталей я увидел тронувшуюся умом маленькую девочку. Она прижимала к себе перепачканного кровью плюшевого медвежонка без одной лапы, качалась взад-вперед, сидя на полу, и пела странную песню:
Недобогоеды…
они сожрали Аллаха…
они сожрут и вашего Бога,
если вы не постараетесь…
пришла атмосфера,
ушло время…
Больше я никогда ее нигде не встречал.
…Дохожу до двери и касаюсь левой рукой круглой ручки. Она почти ледяная. Медленно открываю и переступаю порог. Пистолет на уровне глаз, я не дышу.
Здесь никого нет. Едва уловимое ощущение чьего-то присутствия исчезает через мгновение. Я один.
На столе посреди комнаты звонит телефон. Я смотрю на него, потом делаю шаг.
Снимаю трубку и слышу, как на том конце провода кто-то молчит. Я стою и вслушиваюсь в тишину. Потом этот кто-то кладет трубку, и короткие гудки навсегда затихают в холодной черной пустоте.
Я смотрю на него и не могу разжать пальцы, чтобы бросить телефонную трубку. В голове снова и снова я слышу приятный шелест и потрескивание огоньков. Этот звук я не слышал бесконечность лет. Так уютно и ласково шелестел камин в моей прошлой жизни…
За окном стоит непроглядная тьма, но я вижу свет, исходящий от головы моего собеседника. Он бросает каскад радужных отблесков на стены окружающего его помещения. Теперь я знаю, как он это делает.
Из моей головы исходит точно такое же сияние…
Луганск, 20.11.2004 г. - 7.3.2005 г. / Кошице, 17.12.2017 г.
© Скачков М.С. 2005 г.